Господствующие на сегодня метеоритная и вулканическая гипотезы вобрали в себя большинство тех частных, второстепенных, разных по рангу и достоверности причин, которые выдвигались в качестве основных, став таким образом обобщающими концепциями. В связи с этим полезно рассмотреть, насколько эти две концепции на сегодня противостоят друг другу, не происходит ли действительно и с ними история, подобная истории с фиксизмом и мобилизмом в рамках концепции пульсирующе-расширяющейся Земли [Колясников, 1985]. Необходимо также отметить, что дискуссия развернулась уже не вокруг непосредственных причин вымирания организмов — импактных событий или вулканических извержений, а вокруг признаков того или другого события во взрывных кольцевых (круговых, по В. Л. Масайтису) структурах. Последний аспект прекрасно отражен в публикациях В. Л. Масайтиса [1987] и В. А. Милашева и др. [1987]. Конкретно же обе стороны множат свои доказательства в пользу или метеоритной, экзогенной, сугубо внешней, или вулканической, эндогенной при-роды несомненно взрывного события. Самое интересное и даже пикантное обстоятельство в этом споре то, что продукты взрывных круговых структур очень схожи с таковыми, образующимися в камерах подземных ядерных взрывов. И этот факт признается единодушно сторонниками обеих гипотез [Взрывные кольцевые структуры..., 1985; Масайтис, 1987].
Итак, сравним исходные позиции метеоритной и вулканической концепций. В
метеоритной гипотезе главную ударную силу двигателя прогресса органического мира
взяло на себя подлинно «редкое событие в геологии»: импакт
астероида, имевшего скорость 11—74 км/с и внушительный размер (до 10—15 км в поперечнике), с образованием астроблемы и, как следствие, метеоритной зимой.
Здесь сразу следует оговориться, что разговор идет не столько о случайных
падениях метеоритов и астероидов, сколько о причинах резких изменений в
органическом мире и самих этих изменениях, но потом, при рассуждениях, между
ними ставится знак равенства. Поскольку только на фанерозой «попадает» не менее
20 таких хроностратиграфических рубежей между эрами, периодами, отделами,
надъярусами, то отношение и к этим границам как к «редким событиям в геологии»
вызывает по меньшей мере недоумение.В целом же ситуация сейчас с этой концепцией такова, что на всех значительных рубежах сторонники этой гипотезы вынуждены «лить» на Землю метеоритные дожди или «ударять» по ней астероидами, дабы на нашей косной планете все крутилось и вертелось. Даже магматизму необходим, оказывается, такой же небесный толчок, отчего он становится триггерным. Наконец, и некоторые месторождения могли бы не состояться без внешнего толчка (например, Седбери).
Интенсивная метеоритная бомбардировка предполагается в ранней истории планет земной группы и т. д. В 1980 г. геохимики во главе с астрофизиком Л. Альваресом, обнаружив в пограничных мел-палеогеновых слоях повышение концентрации иридия и других якобы космогенных элементов, приписали им метеоритное происхождение, поначалу казавшееся вполне обоснованным. Затем, по мере обнаружения иридиевых аномалий на других рубежах, их также начинали толковать как продукты «редких событий в геологии». Сейчас уже нашли периодичность, причем не самих хроностратиграфических рубежей (23—35 млн. лет — средняя длительность формирования отделов или надъярусов), а именно редких случайных событий как главной причины периодичности направленных изменений в органическом мире.
